Пожалуй, нет ничего более конкретного, чем крепкое удержание рукой (или руками) какого-либо предмета (объекта). Однако, для того, чтобы этот процесс был действительно конкретным, вы должны осуществлять удержание посредством вашей «хара» (hara).

Нет ничего более конкретного, чем крепкое удержание рукой какого-либо предмета , как объекта. Однако, для того, чтобы этот процесс был действительно конкретным, вы должны осуществлять удержание посредством вашей «хара».
Процесс «удержания» предмета рукой содержит два различных аспекта.

Во-первых, определенно существует намерение обладать данным предметом, сделать его своей собственностью, доминировать над ним, подобно тому, как выражение «схватить что-либо» ясно демонстрирует свою смысловую направленность.

Во-вторых, возникает естественная реакция «удержания» на угрозу возможного освобождения предмета от захвата. В этом случае, чем плотнее ваш захват, тем яснее идея, что предмет, удерживаемый в руке, является чем-то чужим, не принадлежащим вам.

Следовательно, рука или, проще говоря, тело предназначено для осуществления контакта с другим «объектом», принципиально чуждым самому себе.

Объектификация неизбежна. При этом идентификация никогда не происходит. Идентификация возникает только на эмоциональном уровне. Однако такой вид идентификации ценен лишь в поэзии, музыке, сентиментальных воспоминаниях. В мире действия это табу.

То, о чем я только что сказал, может быть более ясно применимо в отношении взгляда и сознания. Глаза «захватывают» предмет, на который смотрят, не только как объект, а как что-либо, находящееся всегда на определенной дистанции. Весь процесс состоит в отрицании первоначально обманчивой идентификации объекта и постепенной уточняющей дифференциации.

То же самое мы можем сказать о сознании. Человек, который способен мыслить, знает определенно, что он думает о чем-либо. Однако мысль обретает ясную форму лишь когда она объектифицируется. Пока ее объектификация или концептуализация остается неопределенной или неоформившейся, другими словами, пока мысль еще не стала достаточно ясной и отчетливой, процесс обдумывания не считается завершенным и разум не должен прекращать поиск более точных концепций.

С другой стороны, субъект, который мыслит, никогда не проявит себя, никогда не покажет свое лицо, даже самому себе, потому что, как только он это сделает, он тут же будет объектифицирован, прекратит быть субъектом «мышления», чье существование мы не можем прямо и непосредственно доказать, несмотря на утверждение Декарта. Мы можем знать ясно и определенно только то, что это исключительно объект его «мышления», его продукт, след его движения.

Тело, взгляд и сознание «схватывают» то «другое», причем каждый по-своему, но всегда как «объект». Все они, без исключения, действуют как «субъект» по отношению к «объекту», чуждому самому себе.

В отличие от вышесказанного, «хара» устанавливает связь с «другим» посредством ее собственной идентификации. «Хара» не действует по-другому. Только благодаря идентификации она может схватить «другое», воспринимать его существование. Пока идентификация не произошла, «другое» для «хара» не существует. Однако, как это не парадоксально может показаться, «другое», идентифицированное вашей «хара», является одновременно ясно обнаруженным и распознанным. Такая простота действия «хара» весьма отличается от туманного эмоционального действия идентификации.И реальная интеграция или унификация могут быть достигнуты этой специфической способностью «хара».

Одно из самых конкретных действий, таких как удержание предмета вашей рукой, обеспечивается, на самом деле, такой абстрактной сущностью, называемой «хара». Считается, что «хара» расположена в животе, тем не менее, это не орган, не часть тела. С анатомической точки зрения существование «хара» призрачно. Но в нашем действии, с нашей позиции существования и образа жизни «хара» не только реальна, но и жизненно важна и неотъемлема.

Посредством «хара» - ядром нашего бытия - мы действительно способны существовать, сидеть, стоять, позиционировать себя в жизненном пространстве. Мы можем объединяться со своей собственной вселенной, не боясь дезинтеграционных процессов. Кроме того, как я только что сказал, посредством «хара» мы можем установить реальную, невозможную в иных условиях, связь с «другим» объектом.

«Хара», хоть и связанная прочно с телом, но не являющаяся его частью, не может «схватить» другой объект скелетно-мышечной структурой, подобно рукам. Вместо этого, «хара» объединяется с другим объектом, проникая в него, «впитывая» его сущность.
Следовательно, «хара» может «схватить» другой объект, действуя через его захват руками, полностью меняя при этом ситуацию. Однако, в отличие от взгляда и сознания, «хара» не фиксирует другой объект, не останавливает его, не воспринимает его чем-то статичным. Наоборот, «хара» схватывает объект в его свободном колебании, непрерывном движении и вибрации, потому что «хара», сама по себе, является динамичной и живой.

В отличие от руки и взгляда, но подобно сознанию, «хара» способна ликвидировать (игнорировать) дистанцию и независимо от нее немедленно устанавливать непосредственную связь с «другим» объектом.

«Хара», скрытая в глубине живота, имеет также другое название - кикайтандэн, что означает «море Ки, сокрытое в животе». Его пульсация, дыхание и взаимодействие с окружающим пространством, одушевленными и неодушевленными объектами составляют нашу жизнь во всех ее многочисленных проявлениях.

По моему мнению, одним из самых привлекательных и интересных аспектов айкидо является тот факт, что мы можем лично, всесторонне, конкретно и тщательно экспериментировать, осознавать и развивать эту, на первый взгляд, абсолютно иррациональную и фантастическую идею, используя собственное тело и те «другие» объекты, которые активно действуют в реальном, живом, не только геометрическом пространстве, бесконечно повторяя наши исследования, непрерывно их корректируя, с каждым разом глубже и утонченнее.

© Ясунари Китаура 2006

Пример использования хара Сёдзи Чуджо 

Пример использования хара Нобуюки Ватанабэ

Пример использования хара Михаил Рябко