Бомбанг Дви Бьяторо — индонезиец, воспитанный в правоверной мусульманской семье. Его дедушка был имамом и часто повторял, что с христианами общаться опасно. Внук очень любил дедушку и верил ему. Но случилось так, что Бомбанг стал христианином. У него были для этого очень веские основания. Вот как сам о снователь православной миссии в Индонезии архимандрит ДАНИИЛ (Бомбанг Дви Бьяторо) рассказывает историю своего обращения.

Все мои предки — с острова Ява, кроме одной бабушки — китаянки. Я вырос в мусульманской семье, мой дедушка был имамом в деревне. Он был очень аскетичен. Я помню, как он много постился, спал на полу, каждую ночь молился. Его пример на меня очень повлиял. И хотя он оставался мусульманином, в определенном смысле он был настоящим христианином.

В моей деревне все жители были мусульмане, но дед все равно считал необходимым предостеречь меня:

– Если тебе встретится христианин, никогда не бери от него ничего — ни еды, ни воды.
– Почему, дедушка?
– Ты ведь знаешь, что эти люди — неверные. Они пойдут в ад. Ты знаешь, что они ходят в храмы, где их священники дают им колдовскую воду, которую они пьют и добавляют в еду. И если выпьешь эту воду или съешь эту пищу, то будешь околдован. Тогда они легко заманят тебя к себе, и ты быстро примешь их религию. И потом пойдешь в ад вместе с ними.

Это не доктрина ислама, способ, которым мой дедушка пытался отпугнуть меня от христианства, — его личное суеверие.

Когда я учился в начальной школе, у меня был друг. Он был единственным христианином на всю школу, и все его дразнили. Каждое утро его одноклассники стаскивали с него штаны и кричали: «Смотрите! Необрезанный, неверный!» Это было ужасно. Конечно, он уходил в слезах.

Однажды возвращаясь из школы, я проходил мимо дома этого мальчика и увидел изображение распятого Иисуса Христа. Я пришел домой и спросил у дедушки:

– Деда, а ты знаешь эту бедную семью, что живет в том квартале?
– Да, знаю. Они неверные.
– Знаешь, я видел у них очень странную картину. Там был человек, почти обнаженный, и он висел на деревянном кресте.
– О, ты знаешь, что это такое? Это изображение их смерти! Земля не может принять их, когда они умирают. Поэтому для начала они должны быть задушены. А затем их вешают на такое вот дерево и только потом закапывают в землю.

Опять же, это не учение ислама, это просто попытка моего дедушки отпугнуть меня от христианства. Дедушка был очень хорошим человеком, очень любящим, добрым. Но когда дело касалось религии, все менялось.

Хочу увидеть Бога 

Для мусульман Бог — не Отец, а деспот, люди — не дети Божии, а всего лишь слуги. Называть Бога Отцом — грех, потому что у Бога нет детей, даже пророки — не дети Божии. В исламе запрещено изображать Бога и пророков. Я часто задумывался о том, какой же из себя Бог. Мне очень хотелось его себе представить. Я спрашивал своего деда:

– Как выглядит Бог?
Он смотрел на меня удивленно:
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну мы же молимся Ему, но не видим Его. Я не понимаю языка, на котором молюсь, я не вижу, к кому обращаюсь, ничего не чувствую. Получается, я просто что-то бормочу.
– Ислам — истинная религия, ты это знаешь! Все остальное сам поймешь, когда вырастешь.
Однако когда я вырос — уже ходил в старшую школу, — ответа так и не узнал. Я заходил в китайский храм. Я заходил в буддийский храм. Куда я только не заходил! Мне хотелось узнать, что там внутри, чему или кому люди там поклоняются. Мне не нравилось там, я убегал из этих храмов и снова убеждался, что лучше ислама нет. Мне тогда казалось, что я знал и христианство. Однако я не пробовал заходить в церкви, потому что был уверен, что христиане — неверные.

Однажды в январе я зашел в гости к учителю, мистеру Катамси, и увидел украшение, какого никогда раньше нигде не встречал, — дерево, украшенное множеством декораций. Я спросил:

– Что это такое?
– Рождественское дерево, — ответил учитель.
Он стал христианином, но тогда я еще этого не понял.
И вот мы разговорились. Он спросил:
– Ты все так же часто молишься?
– Да, конечно, пять раз в день.
– Я горжусь тобой. Молодые люди обычно суетятся, развлекаются, а ты молишься.
– Да, мне нравится молиться, — ответил я.

Учитель сказал мне:

– Это хорошо, что ты молишься. Но осознаешь ли ты, кому молишься?
– Конечно! Аллаху, кому же еще?!
– А ты знаешь Его?
Я был потрясен.
– Вот это да!.. А вы Его знаете? Пожалуйста, расскажите мне! Я давно пытаюсь найти ответ на этот вопрос.

Он начал рассказывать мне о Троице, о Деве Марии, о Христе. Тогда наконец я догадался, что он христианин. Я был страшно напуган. Я же пообедал у них! Помните, что это значит? Та самая вода! Я пришел домой и сказал деду:

– Я встретил неверных! Мой учитель стал христианином.
Тогда он посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
– Ты что-нибудь у них ел?
Я произнес:
– Да… ел…
– Проси Аллаха, чтобы их магическая вода не подействовала на тебя!Всю ночь я проплакал, я молился: «Господи, не хочу умереть христианином, хочу умереть мусульманином. Пожалуйста, помоги мне, я не хочу, чтобы на меня подействовала эта волшебная вода». .
«Нельзя навязать свою культуру Индонезии. Нам не нужно становиться греками или русскими. Мы должны оставаться индонезийцами, но при этом следовать учению Православной Церкви». На фото: в этом здании, внешне напоминающем пагоду, располагается один из православных индонезийских храмов

Следуй за Мной 

Однажды вечером я молился как всегда. В помещении было довольно темно, но неожиданно мою комнату озарил свет. Это был не обычный свет, он был ослепительно ярким. Вся комната была заполнена им, и я находился внутри этого светового шара. Затем я увидел другой свет, который стал расти и принимать форму, образуя силуэт человека с длинными волосами. Это был человек из света…

Я был потрясен. Мусульмане верят в джинов-демонов, и я подумал, что это и есть демон. Я не мог произнести ни слова, не мог даже рта открыть от страха. Я мог говорить только про себя. Я спросил мысленно: «Кто ты?» И Он ответил на моем родном языке… Я не слышал слов, но я ощутил их: «Если хочешь спастись — следуй за Мной». Затем свет стал убывать, и комната снова погрузилась в потемки.

Это повторилось и на следующую ночь. И потом еще раз. Под конец второго дня я увидел то же самое, но в этот раз на вопрос «кто ты?» Он ответил: «Я Тот, Кого ты искал. Я Иисус Христос». И все исчезло.

Я был смущен, не знал что думать: ведь я молился как мусульманин, но вместо пророка Мухаммеда увидел Иисуса Христа — что ж это такое?

И когда Он пришел в третий раз, я спросил: «А как же Мухаммед?» Он не ответил, только сказал: «Если хочешь спастись, следуй за Мной».

Больше у меня такого опыта не повторялось. Никогда больше я не испытал ничего подобного.
Я стал поститься и спрашивать Бога: «Кем бы Ты ни был, пожалуйста, скажи мне, в ком истина — в Иисусе Христе или в Мухаммеде?» Я молился и постился несколько дней, но не услышал никакого голоса, не увидел никакого видения. Тогда я вернулся к Корану и вдруг открыл 3-ю суру, 45-й стих, где говорится: «Вспомни, Мухаммед, как ангелы сказали: "О Мариам! Воистину, Аллах словом Своим сообщает тебе радостную весть: ты родишь сына. Имя его — Масих Иса, сын Мариам (т. е. Иисус, сын Марии). Он будет почитаем в этом и будущем мире и приближен к Аллаху”».

Я пошел к мистеру Катамси и спросил, где найти церковь. Он оказался одним из лидеров Протестантской Церкви, и я отправился в эту церковь…

Вскоре мой дед узнал, что я хожу к христианам, и ужасно рассердился. А один из моих друзей, услышав об этом, даже пытался убить меня. Тогда дедушка известил всех, что я под его защитой, чтобы меня никто не смел трогать. По милости Божией мой дедушка познал истину и умер христианином. Знаете, сколько лет ему было? Сто четыре года. Конечно, крестился он в протестантизме — я тогда и предположить не мог, что есть другие конфессии. Моя бабушка тоже приняла крещение. А уже будучи священником, я крестил мою мать, отца, братьев, двоюродных братьев и сестер.

Большеголовая церковь 

Став христианином, я поехал в Южную Корею изучать протестантскую теологию в Сеуле. Но к тому времени я несколько разочаровался в протестантизме. Сказалось мое мусульманское прошлое, целиком пронизанное дисциплиной: молитва пять раз в день, посты. А в Протестантской Церкви, особенно в харизматической, к которой я относился в то время, была свобода: делай как тебе нравится, молись сколько захочешь и как захочешь — с Библией, под гитару или выкрикивая «Аллилуйя». Я стал задаваться вопросом, как было построено богослужение в древней Церкви, и отправился в Корею, надеясь найти ответ. Я молился: «Господи, если та, ранняя Церковь, все еще существует, пожалуйста, помоги мне отыскать ее. Я хочу знать, что это была за Церковь».

В конце концов Господь дал мне ответ на этот вопрос. Однажды я зашел в книжный магазин и увидел на полке книгу «Православная Церковь». Я никогда о такой Церкви не слышал и подумал, что это, возможно, очередная американская секта. Но так как я всегда очень любил читать и читал все подряд, то купил и эту книгу. Прочитав ее, я подумал: «Вот это да! Это же та самая Церковь, которую я искал! Где же она?!»

Я и не догадывался, что православный храм находится прямо напротив моего общежития, что это то самое здание с большим куполом, которое мои друзья называли «большеголовая церковь». Это была миссия Русской Православной Церкви в Корее. Там я и принял Православие.Восьмого сентября 1983 года я стал первым и единственным на тот момент православным индонезийцем.

Из Кореи я уехал учиться в Грецию, а оттуда — в Америку, в Бостон, чтобы продолжать учебу в семинарии Святого Креста. В 1988 году я был рукоположен во священника и вернулся в Индонезию. А там не было ровным счетом ничего: ни храма, ни прихода, ни книг. Все пришлось начинать с нуля. Я был сам себе и пастырь, и пасомый. Но по милости Божией ко мне постепенно стали приходить люди. Сегодня у нас в Индонезии две юрисдикции — Русская Православная Церковь за границей и Константинопольская. Конечно, я считаю верующих обеих Церквей своими духовными детьми, потому что они ничего не знали о Православии до моего приезда, все они обратились через порученное мне служение. В Константинопольской Церкви сейчас восемь священников, в РПЦЗ, к которой отношусь я, — одиннадцать. Православный священник в Индонезии не имеет возможности найти работу, но мы готовы переносить трудности во имя Церкви, и миссия продолжает свою деятельность. Я молюсь о том, чтобы обратить всю Индонезию в Православие. Да, это трудно. Но не труднее, чем во времена Римской империи. Если апостолы сумели обратить древний мир Духом Божиим, значит, и в Индонезии такое возможно.

Почему аборигены не сожгли Бомбанга 

Меня постоянно спрашивают, где находится мой приход. У меня нет прихода, вся Индонезия — мой приход. Мне приходится совершать перелеты из одной деревни в другую, с одного острова на другой. Иногда со мной случаются невероятные истории. Например, вот такая. Однажды я отправился с проповедью на остров Тимор (Восточный Тимор — независимое государство, Западный является частью Индонезии). Со мной вместе летел мой духовный сын Арди, ставший впоследствии отцом Григорием. Итак, после долгого путешествия мы оказались в джунглях, в глухой деревне, которая называлась Хаумэнибук. Конечно, это название не имеет отношения к английскому языку! Я понятия не имею, что оно может значить.

Нас принял вождь деревни. Он был очень добр к нам, мы сидели в хижине, разговаривали о Боге. Потом мы с Арди отправились в джунгли поискать воды. Вскоре отыскали родник, попили, освежились. А вокруг были какие-то странные каменные глыбы. Я очень устал и потому уселся на самый большой из этих камней, чтобы передохнуть. Потом мы вернулись в деревню, в хижину, и я продолжил рассказывать вождю о Православии, о вере, о едином Боге, о том, что не следует поклоняться идолам и о подобных вещах. Он был очень впечатлен рассказом.
На следующее утро я снова пошел к вождю племени.

– Могу я спросить вас, куда вы ходили вчера? — неожидано спросил он меня.
– Я был на источнике.
– И что вы там делали?
- Да ничего особенного. Пили воду!
– Нет, вы что-то еще делали. Что вы делали? Просто вспомните.
– Я сидел на камне. На большом камне.
– Вот в этом и проблема! Этот камень — изображение нашего божества, духа, который защищает нашу деревню. И жители видели, как вы сидели на нем. Это их разгневало, так как вы оскорбили духа. Сейчас они направляются сюда. Они замышляют что-то недоброе. Пожалуйста, никуда не выходите, будьте здесь.

Я услышал шум, доносившийся с холма, крики и спросил вождя:

– И что они кричат?
– Убьем его! Сожжем его!
Арди запаниковал:
– Отче, отче, я не хочу, чтобы тебя убили!
– Арди, молись! С нами Бог. Мы ведь пришли сюда во имя Господа.
Конечно, внутренне я очень волновался — это ведь дикие люди. Вождь племени сказал:
– Я попробую с ними договориться.

Это был очень хороший, отзывчивый человек.

К хижине приблизилась сотня человек, вооруженных копьями. Они все были чернокожие, и в темноте я видел только зубы, когда они кричали. А кричали они не переставая. Конечно, напряжение было неимоверное. Мы все время молились.

– Арди, если со мной что-нибудь случится, возвращайся домой и расскажи о том, что тут произошло. Если Господь хочет, чтобы я погиб здесь, да будет так.
– Нет, отче, я тебя не оставлю.
Я был готов: «Господи, если твоя воля в том, чтоб я умер здесь, помоги мне, дай мне мужество умереть за Тебя».
Через некоторое время вождь племени вернулся и сказал:
– Отец, все в порядке. Они согласились не трогать вас. Но…
– Что «но»?
– Вам придется пройти обряд примирения.

Я сказал Арди:

– Если надо поклониться тому камню, я лучше умру. Я никогда не поклонюсь идолу.
Но все оказалось совсем не так страшно. Церемония заключалась в следующем: десять старейшин и я встали в круг и передавали листья орехового дерева друг другу изо рта в рот. Я подумал: «Господи, помоги мне, чтобы меня только не стошнило от такого обряда!» И вот я задержал дыхание, взял листья в рот и побыстрее выплюнул. Затем они велели мне выпить местного вина.
Вождь племени сказал:

– Отец, теперь вам осталось заплатить штраф.
– Сколько? — я подумал, что он просто оберет меня до нитки.
– Десять долларов.
Я заплатил десять долларов и, казалось, был свободен. Но на следующий день мне велели идти к королю. Я очень удивился, что в этой деревне есть король, но послушно пошел к той хижине, которую мне указали, самой большой в деревне. И вот я увидел его. Это был человек лет тридцати, наполовину обнаженный, а на голове у него была… ковбойская шляпа! Я едва сдержался, чтобы не засмеяться. Король сказал:
– Отец, я и еще четверо жителей деревни будем сопровождать вас. Ехать без нас опасно, так как некоторым людям вы очень не понравились.

Нас сопроводили до остановки, и мы уехали домой.

И знаете что было потом? Вскоре после нашего отъезда человек, развязавший демонстрацию против меня, умер. А согласно верованиям этого племени, если человек, нанесший ущерб кому-то, умер, значит, потерпевший ущерб — святой. И тогда все сочли меня святым. В результате люди с того острова пришли к православной вере.